Везла сегодня на такси баулы с посылками, вещами, адресной помощью. На ул. Шевченко машину тормозит гаишник и задает вопрос водителю: «Луганский?» Так как я не обратила внимание на номера машины, то удивилась и начала разговор с таксистом, после того, как у него проверили документы.
Да, приехали с семьей в ноябре. Дети уже взрослые (из Донецка), пытаются работать. Сам из Луганска, подрабатывает извозом, хотя никогда не думал, что так все будет в жизни. Уезжали спешно, в чем были. Там остались две квартиры, бизнес и товар на большие суммы.
Многие друзья остались там, не могут бросить бизнес, нажитое годами. Их семья рискнула и пытается устроиться здесь.
К волонтерам не обращался, даже не знает адреса пунктов. Попыталась пригласить — засмущался, отказался. Настаивать не стала, но проинформировала где и что.
— Как народ там настроен?
— Знаете, процентов 10% — ... (крутит у виска), примерно 60% — те, кто хотят мира и молчат (боятся), остальные — за единую Украину. Это наша страна и что с нами делают?!
Сказал, что первыми продались милиция, врачи и учителя...
—Мы не нищие и не бомжи, у нас есть минимум, пока выживаем в Харькове. Тяжело с арендой квартиры, но тянемся, стараемся. Пусть помощь получают те, кому она остро нужна. Самое страшное тут — равнодушие людей или еще хуже — ненависть.
—ГАИ часто тормозит из-за номерных знаков?
— Да, придираются, требуют по 200 грн. каждый раз. А какая у меня защита? Я тут чужой, хотя страна — моя, люблю свою землю...
А знаете, что самое страшное для меня? Смотрела в зеркало заднего вида и видела его глаза. Уставшие, грустные, с безнадегой. Он говорил, а я не могла дышать. Было стыдно перед седым мужчиной, украинцем из Донбасса...
This post is also available in: Английский